- Первая картина перезапущенной франшизы о Человеке-пауке — «Возвращение домой» — выйдет в прокат в 2017 году…
- Хех, вот ведь! – крякнул Якоб, переключив канал телевизора, - Человек-паук. Придумают же! У меня в сарае этих пауков и не сосчитаешь! И что-то никто из них не стал человеком. А вот возвращение домой – это хорошо! Скоро и мои подъедут. Заждался я…
Он опустил руку и почесал за ухом Рабби, который спал у ног хозяина. Черный как смоль лабрадор, по собачьим меркам едва ли не старше самого Якоба, довольно засопел, не открывая глаз.
- Срочная новость! Террористы захватили населенный пункт вблизи Алепо, сообщает канал «Аль Джазира» …
- Везде эти террористы, - старик снова щелкнул пультом, - житья от них нет! Скоро сядут на голову и ножки свесят.
- В эфире канал «Breaking News». Срочная новость…

Якоб выключил телевизор и бросил пульт на журнальный столик.

- В день рождения мне только срочных новостей не хватало, - проворчал он, медленно поднялся из кресла-качалки и шаркающей походкой подошел к окну. Рабби поднял голову и внимательно посмотрел на хозяина.

Шел проливной дождь, и улица была почти пуста. Зазевавшиеся прохожие, прикрывая головы кто зонтами, кто чем придётся, спешили по своим домам. Где-то далеко грохотало, и Якоб вздрагивал, прижимаясь лбом к холодному стеклу. Лицо старого, уставшего от жизни человека отражалось в окне во время внезапных вспышек молний и опять растворялось в полумраке.

Старик оторвался от промозглого пейзажа вечерней Праги за окном и направился в зал. Все семейные торжества отмечались именно здесь, в пятистенной комнате с видом на металлическую фигуру беременной женщины, установленной в центре Старомнестской площади.

Праздничный стол, стоящий посередине зала, был украшен еловыми ветками, запах которых Якоб очень любил. Он напоминал Рождество – самый чудесный праздник, когда все родные собирались вместе. Старик поправил узловатой рукой покосившуюся восьмерку на именинном торте. «Хорошо, что придумали восковые цифры вместо одиночных свечей, - подумал Якоб. - Я теперь ни в жисть не задул бы 87 разом!»

Он окинул теплым взглядом ряд фотографий в рамках на стене, и его глаза увлажнились.

«Сонечка, доченька моя ненаглядная, - прошептал старик, останавливаясь перед снимком из прошлого, - и Алистер, сыночек… теперь вас и не узнать! Вон как вымахали!» Якоб осторожно провел скрюченным пальцем по темной рамке, обрамляющей фото двух задорных сорванцов, находящихся в том беззаботном возрасте, когда отличить мальчика от девочки почти невозможно. «Теперь ваши детки такие же чудесные, какими когда-то были и вы…»

Якоб смахнул непрошеную слезу и посмотрел на ходики: часы показывали без малого восемь вечера. Старик любовно подровнял старинные книги на книжной полке и тяжело вздохнул. Рабби вдруг навострил уши и вскочил.

- Они никогда не опаздывали, - кивнул Якоб псу, и почти одновременно с его словами раздался звонок.

Рабби гавкнул и побежал в прихожую, оглядываясь на хозяина.

- Иди-иду, мои хорошие! – воскликнул Якоб, торопливо семеня за псом. – Ну, что стоишь, Рабби? – хихикнул он. - Открывай! Это свои!

Старик глянул в глазок, повозился с замком, опустил цепочку и открыл дверь. На пороге стояла его семья в полном составе: сын и дочь с двумя детьми. Помятые и промокшие до нитки, они представляли собой жалкое зрелище. Бледные и какие-то блеклые, родственники растерянно стояли, поддерживая друг друга.

- Святые угодники! – всплеснул руками Якоб и поспешно посторонился. - Как же вы так вымокнуть-то умудрились?!

Четверо долгожданных гостей гуськом вошли в квартиру.

- Привет, па! Мы попали в грозу, - словно оправдываясь, сказала Соня, вытирая ладонями влажное лицо.
- Такой дождь, - поддакнул грузный мужчина. – Здравствуй, папа.
- Алистер, вы что же, пешком до меня добирались? – радостная улыбка медленно сползала с лица Якоба.

Рабби вдруг зарычал, шерсть на загривке стала дыбом, и лабрадор, оскалившись, уставился на гостей.

- Рабби, фу! Прекрати! Ты что, своих не узнаешь? Конечно, мы год не виделись, но…
- Привет, Рабби! – внук присел на корточки и протянул руку собаке. – Дай лапу!

Лабрадор пригнул голову к полу и заскулил, не сводя глаз с человека.

- Джон Ди, давай снимай мокрую одежду, я дам тебе халат, - сказал Якоб.
- Дедушка! У тебя есть полотенце? – девушка лет двадцати отжимала пряди своих мокрых волос.
- Конечно, есть, сейчас я вынесу! - засуетился Якоб. – Проходите же, не стойте, как на похоронах!

Гости вздрогнули и переглянулась.

- Вы опять без своих половинок? – спросил Якоб, проходя в квартиру.
- Да… они остались дома, - пробормотала Соня.

Все прошли в комнату, где Якоб достал сухую одежду из большого сундука.

- О! Это же наши старые вещи! – воскликнула Соня, с интересом рассматривая свое платье. – Спасибо, папочка!
- Да-да, я все сохранил, - ответил Якоб и протянул внуку халат. – Джон Ди, переоденься. – он с любовью посмотрел на всех. – В общем, приводите себя в порядок и проходите к столу. Кстати! – спохватился Якоб. - А где же ваши чемоданы?
- Мы налегке, - после паузы ответил Алистер. - Понимаешь, мы к тебе ненадолго, папа, и скоро обратно. Соне… мм, на работу, да и у всех дела, - он виновато пожал плечами.
- Понимаю, - ответил Якоб и как-то сразу сник, - что ж, спасибо и на этом.
- Не обижайся, деда, - Грини помахала ему рукой из-за спины брата и улыбнулась.
- Я не обижаюсь, - сухо сказал Якоб и пошел в зал. – Жду вас к столу, - бросил он через плечо.

Когда все расселись, Якоб не смог сдержать радостных слез. Вот они, его любимые! Снова вместе!

- Ну что, все семейство в сборе? – радостно возвестил Якоб и потянулся к старинной бутылке, на треть заполненной темной жидкостью.
- Пап, я помогу, - Алистер перехватил древний сосуд и разлил содержимое по бокалам.
- Давайте начинать! – воскликнул Якоб.
- Дорогой отец, - начал Алистер, встав из-за стола и подняв бокал, - так уж повелось в нашей семье, что мы всегда собираемся вместе поздравить тебя с днем рождения, где бы мы ни находились. Не стал исключением и этот день. Ничто и никто не может помешать нам нарушить традицию Елиезеров, и вот мы здесь! Поздравляю тебя с восьмидесятисемилетием и желаю прожить еще столько же лет! С праздником, отец!
- С днем рождения, папочка! – воскликнула Соня и протянула бокал.
- С днюхой, деда! – крикнула Грини.
- Виват! – почему-то провозгласил Джон Ди, и все звонко чокнулись.
- А теперь – торт! – сказал Алистер, зажигая на нем восковые цифры.

Взволнованный Якоб привстал и, набрав побольше воздуха, зажмурился и дунул. Свечи сразу погасли, и все захлопали в ладоши. Якоб был счастлив. На радостях он не обратил внимания, что гости поставили бокалы на стол, не пригубив ни капли.

Вот они - заветные минуты! Они опять вспоминали забавные моменты из прошлого и смеялись, особенно Яков. Как же чудесно, что к нему приехали его любимые дети и внуки! Наконец, старик откашлялся и заговорил:

- Мои дорогие! Я всегда запрещал вам дарить мне подарки на день рождения, ибо лучший подарок для меня – видеть всех вас вместе хотя бы раз в год. – Якоб проглотил подступивший к горлу комок и продолжил: - надеюсь вы приедете на следующий год?

Повисла гробовая тишина. Грини вдруг всхлипнула и уткнулась в мамино плечо. Соня машинально погладила дочь по голове и посмотрела на отца: на её лице отразилось отчаяние. Тихонько заскулил Джон Ди, и ему стал вторить Рабби. Алистер очнулся, словно от столбняка, и покачал головой.

- Отец… мы постараемся, но не обещаем.
- Но почему?! Какие дела вас могут задержать в вашем Лондоне? - удивился Якоб.
- Для нас главное - это быть с тобой, отец, - Алистер встал.

У Якоба на глаза навернулись слезы. Он хотел обнять сына, но тот чуть отстранился, отступив на шаг.

- Соня, Грини, Ди, давайте будем прощаться, - сказал Алистер, обращаясь к своим, и повернулся к отцу. - Прости, папа, но нам действительно уже пора.
- Так скоро? Вы… даже не попробовали ничего! – воскликнул Якоб, растерянно оглядев нетронутые сладости и закуски.
- Отец, так надо, - твердо сказал сын, подталкивая семью к выходу. - Главное, что мы в этот день снова были вместе. Как прежде.
- Я понимаю, - сокрушенно ответил Якоб. – Спасибо, что навестили, сын.
- Будь счастлив, отец, - сказал Алистер, стоя уже в прихожей, - и помни: живи для себя, сколько бы тебе ни осталось, потому что…- он недоговорил.
- Но вы же приедете ещё?
- А разве мы когда-нибудь пропускали твой день рождения? – уклончиво ответил Алистер уже в дверях.
- Ваша одежда! – вскликнул Якоб. – Она же еще не высохла…
- Эмм…заберем в следующий раз, - сказала Соня и послала Якобу воздушный поцелуй. – До свиданья, папка!
- Прощай, дед! Будь счастлив! – вразнобой крикнули внуки и скрылись в полумраке подъезда.
- До свиданья, мои дорогие! – упавшим голосом ответил Якоб.

В его ногу ткнулся носом преданный пес и завилял хвостом. Он будто ожил после ухода гостей. Якоб подошел к праздничному столу и пожевал губами: словно и не было никого. Старик запустил палец в нетронутый торт и слизал с него крем. Потом проделал то же самое еще раз, дав облизать Рабби.

- Не буду ничего убирать, - тихо сказал Якоб собаке и пошел к своему любимому креслу-качалке. – Пусть экономка сделает всё сама.

Заняв привычное место, старик включил телевизор.

***

Спустя сутки экономка пришла в квартиру Якоба. Она с удивлением обнаружила, что напитки и закуски на столе так и остались нетронутыми. В комнате старика был включен телевизор, по которому передавали новости на канале «Breaking News»:

- Возвращаясь к трагедии, произошедшей с самолетом авиакомпании «British airlines», - говорил диктор, - напоминаем, что вчера при посадке рейса № 50 в аэропорту «Praha» произошло крушение авиалайнера, и все пассажиры погибли. Возбуждено уголовное дело. Полиция Праги продолжает расследование произошедшего, и мы будем сообщать вам о новых…

От сквозняка хлопнула входная дверь, и черная собака на мгновение перестала скулить. Она посмотрела на перепуганную экономку, замершую в дверях, положила передние лапы на колени мертвого старика и дико завыла, задрав голову к потолку.